Copenhagen →

Saint Petersburg

Привет тебе от Русалочки. Она совсем как пена морская. Глупая шутка? Впрочем, я выгляжу не лучше её.

Волосы превратились в сено, под глазами черничные кляксы, а в самих глазах мудрость народов-переселенцев, которую так легко спутать с усталостью.

Кроме этого, всё хорошо. По крайней мере, я не статуя, и по мне не ползают туристы.

Знаешь, что неправильно с Русалочкой? Вот появилась она среди людей, вся такая красивая и загадочная, спускается утром к завтраку. И все с ней здороваются, вежливые, восхищённые. И каждый спрашивает: «Ну как Вам тут?» Спрашивают же, правда? И она, конечно, говорит, ах, хорошо. Потому что как иначе можно сказать во дворце? Только наврать.

Но даже если она скажет правду — хреново, графиня, очень хреново. Ноги немеют, словно не мои, да ещё и прирезать кое-кого надо. Что этот ответ изменит? Что он в принципе объяснит?

Может, ты прав? Может, слова — и правда формальность и ничего, совсем ничего не значат? Что толку спрашивать у Русалочки, как она? Она же не под дождём промокла, чтоб ответить — мокро. Она рыбина, влюблённая в человека. И вот как у неё дела?

Каково это: лишиться голоса, ходить по раскалённым иглам? Любить безусловно, страдать невыносимо, да просто знать, что живёшь последние две недели? И постоянно, постоянно этот вопрос: «Ну как ты тут?» И хоть бы кто спросил: «Каково это, быть тобой? Каково быть тобой со всеми вытекающими из этого последствиями?»

P.S.: Чёрт. Русалочка была немой! Так что ни о чем её не спрашивали, молча восхищались.

Нагородила конструкций. Из пены морской.